Стоковые изображения от Depositphotos
Жила-была Ася, и Ася была хороша. Для тех, конечно, у кого был отлично работающий кабель проводного соединения с характерным звуком дозвона по городскому телефону, ныне знакомому лишь эстетам шазама. «Аська» – одна из прародительниц современных мессенджеров, вотсаппов и прочих телеграмов. И ею пользовались, и это было модно и вполне удобно. Если, конечно, не отключили провод. Была еще Ирка (IRC), но ее помнят лишь олды. А еще были чаты (например, знаменитый чат «Кроватка» помнят все, кто еще вообще помнит, как это – втыкать телефонный кабель в компьютер и долго-долго висеть на линии городского номера, ибо интернет был именно там). Спустя годы «Аську» и «Кроватку» сменил суровый твиттер, где тоже количество слов и буковок для передачи пламенного привета строго ограничены. А вот «веселенького» в «Аське» было больше – до сих пор те смайлики и звуки оповещения о новом письме многие изысканно и с видом знатока ставят себе в телефоны, но уже специальными приложениями.
Потом был Живой Журнал. Он, правда, и сейчас существует, и там даже есть шумные обсуждения и хайповые посты. Туда полагалось писать о Личном и Главном, можно было делать подзамочные посты «не для всех», банить недоброжелателей и так далее. Но ЖЖ все-таки надо уметь и читать (много и со вкусом) , и писать (тоже много и интересно, чтобы подписчики не отвалились). Тогда же стали входить в лексикон всякие словечки типа «френд-онли» и «френдзона». То есть если ты не в списке друзей автора в ЖЖ, то и не видать тебе его сокровенных мыслей. Если, правда, этот самый автор вообще соблаговолит что-нибудь написать. Дневник он и есть дневник. Для записей, для хроники своих дней на земле, для личного.
Потом пришли они. «Одноклассники». Идея была проста и прекрасна: спустя годы найти тех, с кем бегал по коридорам, списывал алгебру на подоконнике и изображал сценки из «Тома Сойера» в школьном спектакле. Но он быстро стал коммерциализироваться, аудитория – выгорать, а интерес пользователей к сетке – падать, как кирпич на дно.
Эстафету подхватили «ВКонтакте», ставшим потом просто скромным «ВК». Тут было поинтереснее, и искали уже не только и не столько одноклассников, а и просто людей, клубы по интересам. Но, как и все площадки такого рода в сети, он стал постепенно превращаться в очередной базар, или, как модно нынче говорить, «настоящий маркетплейс», где продаются мастер-классы по лепке из глины, фигурной нарезке овощей, обучению плаванию в водах Тихого океана от лучших русских блогеров Гавайщины и Пхукетчины и прочие курсы кройки и шитья по дереву и металлу. Появилось понятие «черный список», куда можно было поместить тех, кого давно пора забанить по жизни, не прибегая к услугам УВД по району.
А потом пришла Она. «Инста». И все случилось. Алгоритмы выдачи и смена поколения «пепси» на поколение миллениалов да зумеров после ожесточенных боев с поколением некст под балконами бумеров укрепили то самое клиповое мышление, которое ныне торжествует и злорадствует – внимание читателя не держится дольше цельных 10 секунд и «надо успевать». Ценность любого содержательного изречения практически сведена к нулю – ведь на том же ютубе зритель тем ценнее, чем дольше он продержался на просмотре, тикток же и вовсе беспощаден к качеству того, что вывалено на обозрение. При этом все эти «контенты» и «накрутки просмотров» не имеют к реальности никакого отношения, ведь пока я сижу за совершенно офлайновым обедом посреди дождя в ожидании концертной сказки в театре, где-то там, в далеких пикселях, все горит, болит и случается.
Соцсети – это, конечно, удобно. Там можно быть и пресловутым «собой», и «веселой совой», и даже, если очень постараться, даже и самим собой. Предварительно почистив списки подписчиков, друзей и друзей друзей, которых даже вовсе и стыдно в музей, конечно.
В этих вот сетях меня постоянно призывают на встречи «просто так, ни о чем и обязательно о Пете». Там же читают мои статьи, готовят лазанью под прожектором и курсовые в письмах и без устали строчат, строчат комментарии, невзирая на тарифы выделенного и не очень интернета.
А еще сейчас, в пандемийные 20-е, бывает так, что напланировал разного, а наутро вдруг стало все по кодам и в некоторые буфеты и даже театры теперь положено входить, громко шурша не платьем, но персональным куаром.
Ну и пока я сижу за обедом, заедая совершенно офлайновую оливку таким же офлайновым, но настоящим, супом в петербургском буфете действительно быстрого обслуживания, рядом совершенно бесконтактно и безнаказанно проходит флешмоб «всюду жизнь», в котором принимают самое активное участие кричащие младенцы 12 лет вперемешку с «олдами». Все усиленно питаются и постят. Постят и питаются. Трехсантиметровый десертик, только что вышедший из-под руки повара, сначала непременно отправляется на принудительную фотосессию с заранее поставленным светом, затем тщательно фильтруется, настаивается и наслаивается, сдабривается соусом модных звуков и срочно рассылается по инстаграмам, телеграмам и прочим заменителям телеграфа. И лишь потом, если повезет десертику, отправляется в персональную систему ЖКТ. Но это не точно. В конце концов, не есть же в буфет пришли. Главное – запостить! Ибо, да будет известно «олдам», «бумерам» и неактуальному поколению «пепси», что главная заповедь современной кулинарно-социальной жизни ныне нагламурилась и звучит так: «Не запостил – значит, не было!».
Впрочем, суровая реальность все же волнообразно подкатывает к столам и традиционных детско-юношеских истерик в возрасте от пяти до пятидесяти на тему «я не буду это есть» сие инстадейство никак не отменяет. Как не заменяет ни вкуса, ни калоража нафильтрованного и запощенного.
Все это иногда напоминает драму о трех семестрах под кодово-юридическим названием «начисленная, да не выплаченная зарплата», за которую по грозным русским законам да соборным уложениям полагается весьма неистаграмно сажать на кол. Но тут это так не работает, это же социальное, гламурное, хайповое. Тут надо нежно, штучно и лампово.
Именно соцсети особенно остро дают нам понять далеко не новое «любить лучше на расстоянии» – и неважно, идет ли речь о непомерно дорогой сумке кожи молодого дерматина, собственноручно расписанной свежей грязью новомодным дизайнером, или же о нагламуренных девах, ковыляющих вразвалочку по мостовым на шпильках да при ноготочках. Уж очень разнится «реал» с «инстой» у подавляющего большинства населения.
Но есть и хорошее. В соцсетях – вернее, через них – можно найти себе вполне приличную работу. Я так ее и нашла, когда меня сократили с двух работ сразу. И нет, это не продажи самомнения на развес путем холодных звонков и не торговля пылесборниками, а вполне себе обычная универовская работа с ФГОСами, РПД, КПД и прочим остросюжетным в главном вузе нашей страны. Действительно, если ты постоянно показываешь публично результаты своего труда – интеллектуального ли, физического ли – и чуток подпускаешь к своей картине мира людей из разных городов и стран, то в какой-то момент находятся единомышленники не только по секции кройки и шитья, но и по вполне себе серьезной и оплачиваемой работе. Ты постишь – тебя видят – тебя запоминают. В какой-то момент тебя в итоге хантят – тоже новомодное словечко, появлению и распространению которого мы благодарны сетям, в том числе профессиональным, красивше именуемым нетворком.
Вопрос в том, работает ли вот это популярное до оскомины «продвижение личного бренда». Ага. Как говорит моя подруга, цитируя классиков – «выгоднее всего продавать людям их мечты». Ничем не торгующая я (ну как продашь мотивашку из уст в уста плохо заинтересованному в обучении студенту согласно штатному расписанию), тем не менее, учусь этим пользоваться. Оно, и правда сказать, работает.
Люди (не люблю высокомерное «подписчики», я же не журнал) смотрят мои фейсбуки и видят, что я делала полезного (а я, как весьма ленивый, скрытный и вообще ужасно интровертный юзер, выкладываю сочиненный пост имени себя раз в пару недель от силы и не планирую особо учащать свое социально-сеточное сердцебиение). Что они обо всем этом думают, правда, я чаще всего не знаю. Вернее, я не знаю наверняка, что они думают на самом деле. Но, как известно, любая (социальная в том числе) реклама лучше некролога, а важно-то и вовсе вот что. Читать – читают. Смотреть – смотрят. Хейтят по графику – а как же! Главное – забыть не могут!
Вот в этом, кажется, и состоит чуть ли не главное отличие сеточки социальной от бумажной газеты – в последнюю, как ни прискорбно, памятуя героя Хью Гранта из «Ноттинг Хилла», наутро будут заворачивать рыбу. А страничка в социальной сети, любовно созданная и годами выпестованная, будет жить и после меня. Даже если я не напишу эпохального труда «по науке», или, простите, учебного пособия согласно план-графику университетского издательства.
Погрузившись в социальные сеточки в попытке жить правильно и писать по клеточкам, важно, впрочем, остаться живым, и уметь отличить вкусное и питательное от инстаграмно-карамельного и совершенно огорчительного на вкус какого-нибудь новомодного в парижах апероля на минералке, от которого в ленте случается вал лайков. Если во времена моего детства 80-90-х о том, что у соседки по дому и даже подъезду случился праздник, роды или куриный бульон с лемонграссом самоличной нарубки, знали разве что лично приглашенные в партер да соседи по этажу, вкушающие запах через общую вытяжку, то сейчас о меню младенца, коим он изволил поделиться с котом вислоухой природы (ибо, как уже известно этажу, подъезду и дому, младенцы не едят манных каш с маслами и сливками, а породистые и не очень коты вполне себе уминают это за них за обе пухлые щечки, отталкивая незадачливого инфанта), немедленно узнает не только этаж, дом и подъезд, но и весь избирательный округ.
Так и живем.
Модно стало не просто встретиться за чаем, или под часами, или в кафе, а чтоб непременно «развиртуализироваться», да не просто где-то там, а в модном корнере свежепокрашенного меловой краской фуд-комбината на месте бывшего завода, кормившего зарплатой не одно поколение людей. Так надо, так модно.
Впрочем, стало модно еще и отшивать незадачливых поклонников и просто просящихся в друзья людей эдаким высокомерным «я не встречаюсь с подписчиками».
То есть в сеточке в интернетиках мы себя ощущаем уже не просто Колей или Дашей, а целой газетой, как минимум, или, того пуще – средством массовой информации, четвертой властью, вершителями и властителями и прочая, прочая, прочая. Это сильно надувает эго и сдувает значимость глубины и смысла того, что ты творишь с собой и с другими. Увы.
А еще в сеточке социальной удобно бросать какой-то нибудь клич, проводить флешмоб, спрашивать совета о модели телефона, ноутбука и колготок на осенний период гламурования. Звучит это обычно страшно пафосно, вроде «в этом сезоне очевидным мастхевом является дизайнерский чулок в фиолетовую оливку с брусничным отливом», что для старшего поколения звучит как «всем носить серо-буро-малиновые чулки, ибо эту ошибку производства просто некуда сбыть». И все. Да и не важно уже, в общем, никому, что вот эта фиолетовая оливка, залежавшаяся на складе как брак и неликвид даже по меркам бомжа, не сочетается примерно ни с чем и ни у кого в гардеробе и не идет добрым 90% пользователей, купивших сие добро на радость завхозскладом по причине очевидной некондиции.
Лепить, кроить, шить, лечить и торговать всем этим чуть ли не с лотка стало гораздо проще и быстрее онлайн да через соцсеточку. Мы уже привычно смеемся картинкам с изречениями в стиле «написала в личку» из уст продавщицы рыбой на базаре. Зато можно, подбоченясь для солидности, эдак гламурно заявлять «да у меня бизнес в дигитале». Так-то оно и не очень-то и благозвучно было б сообщать миру, что торгуешь вязаными носками, вообще-то.
Там же, в соцсеточках, родилось новомодное словечко «инфлюенсер». Злые языки шепчут, что это новый эвфемизм неблагозвучному «сплетник базарный». Но вот инфлюенсер на самом деле что сушка: «сплетник» ничего продать не сможет, да и сушки можно продать разве что пакетиком за десятку в дождливый вечер, а вот «вещи по инсайду от инфлюенсера» разлетаются, как горячие пирожки (вернее, бейглы) в минус 30 пополудни.
Правда, помимо лучезарных блогеров да инфлюенсеров, мы заучили и слова с более печальным значением, и спасибо соцсетям за это. Группы поддержки жертв насилия заставили нас взять в руки новые работы по психологии и по характерным болевым точкам определить, кто такой абьюзер, нарцисс-перверзник и чем они отличаются от банального манипулятора с пикапером в обнимку. В общем, начали немного отделять зерно от правды и понимать, что такое хорошо, что такое плохо и что такое очень плохо.
Мы уже привыкли к тому, что один твит может привести к обвалу акций на фондовом рынке, а посты в соцсеточках безжалостно делятся на «продающие» и не очень.
Здесь – «мир иной, сказочный лес». Здесь собирают на лечение брошенных на произвол ОМС детей с чахоткой и здесь же пафосно объявляют стоп-продажи двадцатых айфонят, кроссовок с облитием червонным золотом и, конечно, записывают «на ноготочки». Здесь восходят звезды инстаграма и разбиваются мечты бровистов. Здесь в прямом смысле делаются состояния на «вхождении в состояние потока», формируют ауру, карму и воронку продаж, заворачивают крафтовую шаурму и качают коммуникационный ресурс.
И это – новая реальность, где так легко забыть, что у тебя не пять жизней, а всего лишь одна, которую нужно беречь. Здесь и сейчас.
По сообщению сайта Газета.ru