Стоковые изображения от Depositphotos
Писатель, публицист
Вчера у коллег из Baza вышел репортаж о том, что девочка Алина из брянской школы не первая российская ученица, готовившая нападение на одноклассников: таких девочек было несколько, но остальных удалось вовремя обезвредить. Последний пример был в ноябре в подмосковной Балашихе: девочка собирала ножи, пыталась сделать зажигательную бомбу.
Дурной риторический прием, в университетах учат его обходить, но я все же спрошу: не кажется ли вам, уважаемые читатели, что в последнее время в нашей стране отмечается много эксцессов именно с девочками-подростками? Школьный расстрел — девочка. В начале года в Химках школьницу сто с лишним раз порезала ножом тоже девочка. У нас стали нормой драки, в которых девочки толпой избивают одну, причем это явление перестало быть проблемой регионов.
Петербург буквально только что: девочка напала на затравленного мальчика прямо на уроке физкультуры и получила отпор. Старая гимназия в центре, десять лет девочке! Май — девочки запинывают жертву в кудровских новостройках, административно это Ленобласть, по факту — Петербург, два километра до метро. Вот январь — Люберцы, почти Москва, девочки забили подружку ногами чуть не насмерть.
В провинции это вообще рутина. Новости последнего года, просто наугад открываем первые ссылки по запросу «девочки драка»: в Дагестане разборка, в Екатеринбурге — драка девочек с перцовым баллончиком, Тула — сцепившихся у ТЦ девочек пришлось разнимать мальчикам.
Участились случаи участия девочек в мальчишеских разборках. Буквально сейчас в нижегородской Шатунье девочку проверяют на предмет подстрекательства к драке: она снимала на видео, как из-за нее же, потому что кто-то сбил ее на ледовом катке, восьмиклассники избили шестиклассников и заставили повторить сцену из «Слова пацана» с извинениями. Также приоткрою тайну: в группировке челябинских подростков, которые косили под скинхедов и были в итоге привлечены за драку в образовательном центре с подростками-таджиками, тоже имелись девочки, которые иногда снимали «движ», просто это как-то не очень афишировалось.
Ну и вспомним тюменскую, чуть более раннюю историю, где три девочки час пинали, избивали консервной банкой и насиловали палкой инвалида в терминальной стадии рака, мужчина вскоре умер, девочкам было 15, 16 и 17 лет.
Кажется, что-то не то в России происходит с девочками. Налицо очевидные последствия нездоровья. Я долго думала, почему у нас стали появляться столь специфические новости. И пришла к выводу, что так стравливается давление.
Возвращение ультраконсервативной риторики, укрепление патриархальных ценностей, милитаризация образования мальчиков обернулась большим прессом для девочек, потому что девочки — всегда главные жертвы любого патриархального ренессанса.
Думаю, мы можем уверенно говорить, что в обществе появились устойчивые признаки фрустрации девочек-подростков, которые рождались и формировались на одних ценностях, а к подростковому возрасту подошли с совсем другими.
Какими еще недавно были наши девочки? Например, социологи, психологи, педагоги отмечали, что с середины 2010-х гг. девочки стали проявлять в учебе, в спорте и в допобразовании больше рвения и успехов, чем мальчики. Я лично встречала как среди знакомых, так и в прессе множество примеров, когда семьи делали ставки на качественное образование девочки. Обыденной стала ситуация, при которой брат рубится в компьютерные игры и кое-как тянет учебу на тройки, не посещая ни одной секции, в то время как сестра учит два языка, ходит в музыкальную школу, занимается робототехникой и участвует во всех творческих конкурсах.
У меня сложилось впечатление, что в какой-то момент мальчики в нашей стране стали вялыми, безынициативными, склонными к полноте, а девочки занялись спортом, образованием. Причем вряд ли они исключительно сами вдруг дозрели до такого решения: дескать, сидели-сидели на стуле ровно, а потом неожиданно взялись за учебу. Нет, это семьи начали делать выбор в их пользу! У нас лет десять назад семьи начали массово вкладываться в образование девочек. Например, еще в конце 2000-х, когда страна только впадала в репетиторский угар, деньги распределялись в пользу мальчиков. А теперь не так.
Тут я за слова, что называется, зуб даю, потому что не раз проводила среди своей аудитории опросы. Еще год-два назад в случае, если семьям приходилось одновременно оплачивать репетиторов более чем одному ребенку, выбор они чаще делали в пользу девочки: девочки активнее, целеустремленнее, они работоспособные, ответственные.
Родителям шкурно выгоднее вкладываться в девочку, потому что она вырастет, добьется успеха, у нее развиты эмпатия и ответственность, она обязательно будет помогать им.
И вот эти-то активные девочки, которые росли в убежденности, что им все по плечу, что семьи в них верят, вдруг сталкиваются с насаждением патриархальных устоев. То есть мы получили отличниц, спортсменок, которые ходят на кружки, учат языки, а им начали навязывать патриархальную повестку, выводящую на первый план безвольных, квелых мальчиков лишь по факту их рождения. Девочки учатся, проявляют себя, а тут им говорят, что главная их ценность в деторождении, что образование не для них. Каково?
У нас, кстати, появилось слово последних лет, полностью отражающее новый расклад: сыночка-корзиночка. Это как раз пример безынициативного увальня, который сам ничего не добился, но которого родители тянут, потому что нынче ставку нужно делать на мужчин. Пять лет назад спускали десятки тысяч в месяц на репетиторов по высшей математике для дочки — теперь такие же семьи тратят деньги на мотоцикл для сына. Дочке — замуж, а сыночке нужно зарабатывать авторитет.
У нас вернулись в обиход все эти «Ты же девочка!» и «Мальчики наше будущее!». На школьную олимпиаду уже могут вместо сильной девочки послать более слабого мальчика и открыто объяснить это тем, что девочке главное замуж, а мальчику еще в университет идти. У мальчиков появились маскулинные патриархальные замашки. В столовой мальчик нынче может отодвинуть девочку со словами: «Бабы едят последними». Способствует это и распространению среди детей ислама: чем больше в школе мусульман, тем выше вероятность столкнуться с таким поведением мальчиков.
Я во Владикавказе недавно была — прекрасный, кстати, культурный город, — и там в кафе видела плачущих девочек: они жаловались подружке из другой школы, что у них в классе мальчики требуют в столовой сажать их отдельно от девочек. Я поинтересовалась, что за мальчики: ингуши, мигранты и местные осетины — оказывается, среди осетин тоже не принято женщине есть с мужчинами. Девочек было трое, осетинки. У одной мама в армии служит, а дочку решили кормить после мальчиков. Таких историй в стране тьма, рассказами о них забиты соцсети.
Как себя чувствуют девочки, очутившись в новой реальности? Особенно в традиционных регионах, где они и так были придавлены?
Все эти драки и нападение — не что иное, как стравливание высокого давления. Будет хуже. Мы светская страна, 70 лет жили вообще без религии. У многих девочек родители еще росли в атеистической стране всеобщего равенства. У нас Терешкова до сих пор в Госдуме заседает! Конечно, девочки не пойдут добровольно под гнет патриархата. Я как мама дочки очень бы хотела, чтобы девочек оставили в покое. И уж, конечно, никто бы не смел вбивать моему ребенку в голову, что главное родить и что мальчики должны первыми есть в столовой.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
По сообщению сайта Газета.ru