Чиновник департамента лекарственных средств при Минздраве Оскон Стамкулов показал склады, где хранится поступающая в страну гуманитарная помощь, и рассказал «Клоопу» о чудовищных переработках, нехватке рабочих рук в Минздраве и обвинениях со стороны руководства страны. Лишь один вопрос – куда именно ушла поступившая в страну гумпомощь – так и остался открытым.
Весь 2021 год «Клооп» изучал, как распределяется поступающая в Кыргызстан гуманитарная помощь для борьбы с эпидемией COVID-19. Мы собирали пресс-релизы официальных ведомств, анализировали отчеты о поступлении и распределении гумпомощи на сайтах Минздрава и узнали: более половины поступивших в страну товаров и лекарственных средств, согласно публичным источникам, так и не были переданы в больницы.
Почему так вышло, доподлинно установить не удалось. Минздрав игнорировал запросы «Клоопа», а главврачи больниц отказывались говорить с журналистами.
Однако после выхода статьи о подозрительном молчании Минздрава пресс-секретарь министерства связалась с «Клоопом» и потребовала опубликовать опровержение. Но для опровержения нужны факты, поэтому мы отправились на склады Минздрава, где встретились с человеком, отвечающим за распределение гуманитарки по больницам Кыргызстана.
Беседа с заведующим сектором хранения департамента лекарственных средств и медицинских изделий при Минздраве Осконом Стамкуловым, состоялась в конце сентября 2021 года.
Несмотря на внешнюю открытость, в ответах чиновника не было конкретики – ни цифр, ни дат, ни каких-либо подробностей. Подтверждающие судьбу гумпомощи документы Стамкулов журналистам тоже не показал – а ведь их, как уверяет Оскон Жумабаевич, оформляют на каждую маску, каждую ампулу, каждый шприц.
Тем не менее, публикуем разговор с небольшими сокращениями. Считать ли его опровержением чего-либо – решать вам.
— Как гуманитарная помощь попадает в Кыргызстан? Кто за нее отвечает и как она распределяется? Опишите, пожалуйста, механизм.
— С начала пандемии, [в Кыргызстан] стало поступать много гуманитарной помощи от различных организаций. При пересечении границы товар проходит через таможенный контроль, через растаможку, затем груз поступает на склад. Комиссия Минздрава принимает гумпомощь и оформляет все соответствующие документы. После приема грузов медицинского назначения Минздравом выпускается или приказ или разнарядка о выдаче его организациям здравоохранения. Без приказа или разнарядки Минздрава ни одна упаковка гумпомощи не покидает склад.
– Какие именно документы оформляются при передаче гуманитарного груза больницам?
— От получателей-организаций приходит доверенность. На основании этих доверенностей выписываются накладные, а на основании накладных от склада выдается гуманитарная помощь любого вида. Ведется строгий отчет. Мы ежемесячно даем финансовый отчет бухгалтерии министерства здравоохранения.
– Решение о выдаче гумпомощи организациям здравоохранения принимает Минздрав?
— Каждая больница знает про свои потребности, они отправляют Минздраву заявки. Но дело в том, что больницы могут запросить всю гумпомощь. Например, одна больница запрашивает миллион [единиц какого-то товара], а им не нужен миллион. Если в остатке есть два миллиона [единиц этого товара], то этого должно хватить на всю республику. Поэтому в управлении Минздрава смотрят на целесообразность [выдачи запрашиваемого больнице]. В Таласской области население маленькое, в Ошской области — больше, разнарядка идет по количеству населения и по количеству больных.
— Бывало ли, что вы отказывали больницам?
— Если они отправляют заявку [на товар], которого у нас нет, тогда идет отказ. Но не бывало такого, что запрашиваемый товар есть, но Минздрав отказал.
– У вас есть какое-то представление о том, какие больницы и в чем нуждаются сейчас?
— Это план распределения гуманитарной помощи (Оскон Стамкулов показывает документ – прим. авт.). Как видите, у нас были остатки и мы их раздали. Этот план утверждается составом комиссии [Минздрава], и на основании этого [плана] мы и выдаем [гумпомощь], заполняем накладную, просим доверенность. Если придет сотрудник какой-либо организации или Минздрава и попросит дать 5-10 штук [какого-то товара, то без документов мы ему не выдадим], такого не бывает.
— Кто ответственен за гумпомощь, которая поступает в минздрав?
— За ту гумпомощь, что поступает в адрес Минздрава, ответственна [сотрудница департамента лекарственных средств] Усубалиева Мээрим. Минздрав переделал сайт gum.med.kg, [где отображается информация о поступлении и распределении гумпомощи в Кыргызстане], и сейчас на этот сайт девушка [Усубалиева Мээрим] уже занесла всю информацию о приходе и расходе, начиная с мая 2021 года по сегодняшний день.
— Минздрав в течение пяти месяцев не отвечал на наши запросы, не выходил на контакт. Поэтому мы сами исследовали сайты с информацией о распределении гумпомощи и увидели, что половина гумпомощи так и не была распределена. А вы уверяете, что это не так.
— Правильно, потому что вы на сайте не увидели информацию за последние пять-шесть месяцев. Потому что в базу не вносили, так как [сайт] не работал, у нас (департамента лекарственных средств) не было доступа.
С [2020] года гуманитарной помощи не осталось. Сейчас (в сентябре 2021 года – прим. ред.) к нам поступила [гумпомощь] с прошлого года из Урумчи, которая еще не прошла растаможку. Я привез на склад, но из-за того, что не выдают сопроводительные документы, я не могу растаможить. А если товар не проходит растаможку, мы не имеем права раздавать, потому что не являемся законными хозяевами.
— Что значит у департамента не было доступа к сайту?
— [Минздрав], оказывается, поменяли сайт и не поставили нас в известность.
Когда от вас первый раз была информация (поступил информационный запрос, в котором «Клооп» спрашивал об источниках актуальной информации о распределении гуманитарной помощи – прим. ред.), я заходил на сайт [soc.service.kg], и тогда он работал. Но когда я попытался зайти в последний раз, я уже не смог зайти. Потом мы узнали, когда у Мээрим Усубалиевой интересовались, что в минздраве другой сайт открыли. То есть первый сайт [soc.service.kg] не работал, но работал gum.med.kg.
– Но мы и второй сайт gum.med.kg тоже проверяли: половина товаров была не распределена.
— На этом сайте не только наш склад, туда еще департамент госсанэпиднадзора вносит [свои данные], другие разные организации тоже вносят, наверное. Мы – только относительно лекарственных средств и медицинских изделий.
Вакцины поступают, шприцы для вакцин, дезсредства – и это все к нам не поступает. Мы не делаем учет по ним, этим занимается департамент госсанэпиднадзора.
Поэтому когда разговор идет о поставках, таможня может дать общие сведения: Минздрав в таком-то году получил столько-то гумпомощи…
– Но по лекарствам на сайте тоже информация неполная.
Как я говорил, начиная с мая, приход и расход не заносились. Плюс, моя сотрудница [Мээрим Усубалиева] может вносить приход, но не может убрать [остатки].
Насколько я знаю, организации здравоохранения дают заявку [на распределение гумпомощи] по этому сайту, в Минздраве смотрят на разнарядку и, если они эту заявку одобряют, Мээрим на основании [одобренной заявки] формирует накладную. Когда она формирует накладную и прикрепляет ее на сайте, только тогда программа автоматически убирает [остатки].
Я несколько раз выходил на связь со СМИ, давал интервью. Везде задавали вопросы, говорили, что все продается: Минздрав [гуманитарную помощь] продает, склад департамента продает. Это нонсенс. Абсолютно не владеющие информацией услышали где-то, что продают на базарах [гумпомощь].
— На сайте есть еще такая проблема: некоторые пакеты гумпомощи неизвестно откуда поступили – отсутствуют источники. Иногда не заполнена дата поступления.
— Да, у некоторых [пакетов гумпомощи] не было источников, когда волонтеры оказывали гумпомощь областям. Или здесь иногда нам просто приносили по 10 штук концентраторов. Они не дают документов, у них их нет. Говорят: «Зачем документы? Мы отдаем [помощь] Минздраву». А мы без документов не можем. Поэтому мы комиссионно принимали [помощь на] баланс.
— Мы пять раз запрашивали информацию у Минздрава в течение пяти месяцев, но ответов так и не получили. Почему Минздрав не выходит на связь с журналистами?
— Потому что все запросы, которые получает Минздрав, департамент направляет на меня. Я единственный человек, который работает [в департаменте]. У меня в штате только завскладом, я и грузчик на всю республику. По телефону я говорил, что можете зайти на сайт [с информацией о распределении гумпомощи], что там есть доскональная информация. Вы посмотрели сайт? Там же все хорошо сделано: можно по донорам посмотреть, по наименованию, по областям, по больницам. Каждую больницу можно сверить.
Я до этого посмотрел, оказывается, расход – где-то 800 листов. Это знаете какой объем? Приход только занимает около 100 страниц.
К тому же когда вы запрашиваете у доноров, что они дали Минздраву… Если они дали кислородные концентраторы, то, когда мы принимаем товар, эти кислородные концентраторы могут быть названы по-другому в документе. Допустим, нам сказали, что была гумпомощь с оксигенераторами. Мы принимали все как оксигенаторы, как они сказали. Когда пришел специалист, посмотрел, это оказался обычный кислородный концентратор. Оказывается, есть разница.
– В одном из интервью сотрудник стационара, который пожелал остаться анонимным, сказал, что во время «черного июля» Минздрав не принимал никакого участия в снабжении стационаров. И все средства, которые у них были, в основном приносили волонтеры.
— В основном стационары и получали [поступающую в страну гумпомощь]. Человек, который дал вам интервью, не имеет никакого представления о ситуации. Первое время каждый стационар, каждая «красная зона» получали все необходимое из того, что нам поступало.
Волонтеры в прошлом году очень помогали. В первые дни, когда не было кислородных концентраторов, открылись [стационары] в [аэропорту] «Манас», у Минздрава не хватало транспорта, чтобы доставить [концентраторы], приезжали волонтеры на своих машинах и предлагали отвезти. Мы им отдавали и они отвозили.
— Помимо товарной помощи, Минздрав получает финансовые средства?
— Они наверное проходят через Минфин, я не знаю. Мы занимаемся только товарным видом [гумпомощи] и только медицинского назначения.
— Доноры, которые предоставляли средства, требовали от вас отчета?
— Да, они требуют от нас информацию: куда и сколько [гумпомощи] распределили. Мы им даем информацию, куда и на основании чего распределили. АБР (Азиатский банк развития – прим. ред.) требовал от нас информацию, как я растамаживал. Аудитор [Счетной палаты Кыргызстана] приходил…
Они [госбюджет] столько сэкономили из-за того, что гумпомощь освобождается от налогов и пошлин. Если бы не было ЧС, [товары] бы облагались налогами.
— А доноры следят за тем, чтобы гумпомощь попадала именно в определенные больницы, вы им предоставляете такие отчеты?
— Отчеты мы предоставляем Минздраву. Донорам мы предоставляем сведения в том виде, в каком они просят. Допустим, донорам финансовая часть не интересна, финансы мы ведем для учета просто. [Донорам] мы даем информацию, на основании какой разнарядки или приказа было отдано то-то, по накладной номер такой-то и так далее.
Некоторые доноры прямо просят, чтобы было распределение шло по их программе. Допустим они согласовывают, чтобы поступившая гумпомощь [была отправлена] в Национальный госпиталь. Естественно, их желание учитывается в первую очередь.
Но если, допустим, один донор хочет отдать определенной больнице то, что у них уже в избытке, то зачем им давать еще? Минздрав принимает решение, согласовывая с донором, и распределяет [эту гумпомощь] другим организациям, которым в данный момент не хватает.
Многие, возможно, думают: гумпомощь пришла – можно раздавать. Но по всей гумпомощи идет четкий количественный учет. В любое время органы проверяют, без документов никуда эту гумпомощь не денешь. И оформление очень тяжелое.
Я два года один занимаюсь [оформлением гумпомощи], а за это мне правительство или руководство даже «спасибо» не сказали. Я днем и ночью без отпуска работал в прошлом году. Я два раза заболел. Болел, но работал. Не знаю заразил ли кого-то тут, но семью точно заразил. У меня жена тяжело болела.
– В чем сложность? Почему документы на гумпомощь тяжело оформить?
У большинства государств, обычно у наших арабских соседей, друзей, какой принцип? Отдал и забыл. Они документы не дают, а без документов мы не можем растаможить. Приходится здесь какие-то документы запрашивать через посольство.
Без растаможки по законодательству мы не имеем права [распределять гумпомощь по больницам]. Вот допустим, Урумчи не дали документы, поэтому я забрал [товар] на хранение, складировал. Если мы куда-нибудь распределим сейчас, таможня придет, проверит – это уже нарушение закона. Потому что это не наш товар еще, он все еще принадлежит Урумчи. Как таможенную декларацию сделаем, тогда уже сможем растаможить.
– Кто занимается растаможкой?
– Минздрав не нанимает таможенных брокеров. Они же бесплатно не работают, а мы как сотрудники Минздрава, если поступает гуманитарный груз, можем растаможить. Поэтому нас трое [сотрудников департамента] на всю республику.
В прошлом году мне говорили такие слова, что мне было так обидно, очень. Сверху – прежнее правительство, первые лица – говорили, что [мы гумпомощь продаем]. Прежде чем говорить, надо же доказать. Если бы я продавал, меня бы задержали. Просто так же такие вещи говорить нельзя, а многие в правительстве, лишь бы себя оправдать, тоже говорят: мол, да, продают. Но они ничего не знают!
Правительство что делает? Приходят [под] фанфары, разговаривают и уходят. А всю тяжелую работу мы днем и ночью выполняем. Мне в аэропорту таможенники и разные сотрудники говорили: «Байке, вы тут себе одну комнату откройте, живите тут». Шутили так.
– Откуда берутся слухи о продаже гумпомощи?
– Я уже почти 40 лет работаю тут, но чтобы гумпомощь где-то продавалась… Просто как было? В первое время правительство разрешило производить и продавать без лицензии маски, комбинезоны и прочее. И все, кому не лень, начали ввозить и продавать везде. Заходишь на «Дордой» и там везде маски продают.
Был еще случай: через МЧС на бюджетные средства закупали [лекарства] по проекту «Эрик». Выделялись деньги, объявляли конкурс и у частных фирм здесь закупали лекарственные средства. Допустим, объявили конкурс на закупку 500 тысяч флаконов цефтриаксона (антибиотик – прим. ред.), и Минздрав его закупил у одной фирмы и выдавал по разнарядке больницам бесплатно. Пациент вышел [из больницы], пошел в аптеку и этот цефтриаксон купил. Естественно он скажет: «Да это лекарство везде продают!» Правильно, продают. Фармфирма завезла официально [в Кыргызстан] 2 миллиона [флаконов], 500 тысяч продала Минздраву, а полтора миллиона – продает через аптечные сети. Минздрав же сам не производит эти лекарства, он же покупает у местных фармкомпаний. И то же самое с кислородными концентраторами. Частные компании их тоже завозят [и продают].
Беседовала Зарина Жолдошева, редакторка Екатерина Резникова.
***
Напомним, беседа в Осконом Стамкуловым состоялась в сентябре 2021 года. После разговора мы десятки раз сверяли информацию о поступающей и распределяемой гуманитарной помощи на специальном сайте Минздрава – и каждый раз находили несоответствия между приходом и расходом. Выяснить подробности об информации на сайте не удалось: на уточняющие вопросы «Клоопа» сотрудник Минздрава, отвечающий за сайт, не ответил.
По сообщению сайта Новости Кыргызстана