Как работали «центры деловых встреч» Средневековья Банные традиции В средние века восточные купальни играли особую роль в жизни горожан, представляя собой не только места для гигиенических процедур, но и центры для деловых встреч. Богоугодное дело Кали Юнуса Один из дошедших до наших дней архитектурных памятников аулиеатинского периода — восточная баня Кали Юнуса. Старинный объект, являющийся сегодня предметом внимания исследователей и туристов, расположен в центре современного Тараза на пересечении улиц Байзак батыра и Казыбек би. Примечательно, что примерно в пяти минутах ходьбы от него находятся всемирно известный мавзолей древнего правителя города Карахана и мазар прославленного полководца Даутбека.
Баня была построена приглашенными кокандскими мастерами в конце XIX — начале XX века на средства зажиточного местного жителя — узбека Кали Юнуса (Кали Жунуса), переехавшего в Аулие-Ату вместе с супругой и двумя дочерьми из Коканда и ставшего первым городским меценатом. По архивным данным установлено, что его настоящие имя и фамилия — Маюнус Маюсупов, и родился он в 1854 году. Приставка Кали в имени — прозвище, которое в переводе на русский язык означает «лысый».
Несмотря на то, что Кали Юнус принадлежал к местному буржуазному сословию, он был глубоко духовным человеком и жил довольно скромно. По информации специалиста областной дирекции по охране и восстановлению историко-культурных памятников Акжан Орозбаковой, когда приехавшие для строительства бани мастера увидели жилище Кали Юнуса, они поначалу даже усомнились в том, что у него есть деньги. Тогда меценат завел гостей в дом и открыл два сундука, наполненных золотом и серебром.
Раньше Маюсупов был дехканином, но затем построил общественную баню и стал больше заниматься ею. К 1919 году имелось у него и другое имущество, в том числе дом, мельница, скот, плуг, арба. На тот момент Кали Юнусу было 65 лет.
По словам заместителя директора республиканского заповедника-музея «Памятники древнего Тараза» Анны Крокошевой, ей удалось найти список родственников Кали Юнуса, которые тоже были в числе зажиточных.
— После революции всех их раскулачили. Они подверглись репрессиям. Но самого Маюсупова в их рядах не было. Это значит, что, вероятнее всего, он умер своей смертью, — заметила А. Крокошева.
Как выяснилось, дочери Кали Юнуса вышли замуж и уехали из города, поэтому прямых его потомков сегодня в Таразе не осталось. Но удалось найти родственников.
— Четыре года назад, поговорив с Махкамом Маюсуповым, племянником Кали Юнуса, я выяснила, что за основу проекта бани была взята существовавшая модель кокандских аналогов, — рассказала Анна Крокошева. — Вблизи строения, где сегодня располагается магазин, находился саманный дом самого Кали Юнуса. Во дворе находился колодец, откуда холодная вода поднималась при помощи колеса, которое вращала лошадь. Вода поступала в баню по деревянному желобу.
Канализационные стоки уходили в септик, расположенный западнее бани, где в настоящее время находятся жилая и хозяйственная застройки. Махкам Маюсупов также рассказал, что сам он неоднократно мылся в этой бане, она действовала весь период Великой Отечественной войны. Недалеко от нее был построен дезинфекционный бокс, где обрабатывали вещи от паразитов.
Памятник представляет собой одноэтажное здание, фасадом обращенное к улице Байзак батыра. Снаружи видны многочисленные купола и типичная для местных строений кладка из жженого кирпича. Общая площадь купальни составляет 450 квадратных метров.
По информации Анны Крокошевой, в декоре фасадов использована кирпичная кладка традиционных архитектурных форм, характерных для общественных построек среднеазиатского региона: глухие гладкие плоскости стен, над которыми возвышаются многочисленные купола, выложенные кирпичом. К главному входу примыкает айван — открытый деревянный навес с балочными перекрытиями, характерный для построек азиатского типа.
80-сантиметровая толщина стен строения и сравнительно небольшая высота, по-видимому, позволяют сохранять в помещениях на протяжении долгого времени необходимую температуру.
— Во всех комнатах была разная температура. К примеру, самыми жаркими считались парные, но имелись и помещения, которые обогревались несильно. Расстояние от пола до куполов составляет от двух до шести метров. Чем ниже потолок и проход в помещение, тем выше температура была в нем, — рассказала Анна Крокошева, показывая очередную комнату, в которой находится котел. — Вода подогревалась печью, находящейся внизу, в подвальном помещении. Ее носили отсюда в тазах и чанах. Теплый воздух поступал в помещения по длинным коридорам под полом, а затем уходил через шахты, ведущие на крышу.
В главном зале Анна Крокошева указала на стену, где расположена глубокая, но невысокая ниша. Ее использовали как отдельную парную. Посетитель мог разместиться там только в сидячем положении. Для сохранения нужной высокой температуры проход в нее снаружи закрывали циновкой. И такая ниша в бане не одна.
По краям бани расположены узкие прямоугольные помосты для мытья, а в центре — большая суфа в форме восьми¬угольника, предназначенная для массажа. От главного зала комнаты идут по кругу друг за другом. На потолке в верхней полюсной части куполов — небольшие прямоугольные отверстия, откуда пробивается дневной свет.
Как пояснила А. Крокошева, они предназначены не только для освещения, но и для вентиляции помещений. Этим же целям служили небольшие оконные проемы в стенах комнат, выходящих на главный фасад.
Вся купальня состояла из 11 комнат разных размеров. Они украшены арочно-купольными перекрытиями, а также фигурными нишами в стенах. 10 из них были сохранены в первоначальном виде, лишь одну реставраторам пришлось восстанавливать.
Помещения, соединенные между собой проходами, имели различное функциональное назначение. Условно их можно разделить на три группы. Одна часть включала зону общего пользования: прихожую, раздевалку, место для отдыха, моечный зал с угловыми нишами и массажным помостом в центре, а также две комнаты для прогревания.
Другая группа представляла собой технический сектор. В него входили помещения с резервуарами с горячей и холодной водой, топкой с нагревательным котлом и септик. Третья же состояла из комнат ограниченного доступа.
В этот сектор включен изолированный блок из трех небольших помещений и отдельным выходом на улицу. Они предназначались для женщин. Баня отапливалась и днем, и ночью. Справа от главного зала располагалась комната для молитв (намазхана).
Известно, что при купальне функционировала чайхана, располагавшаяся под навесом перед входом в заведение. Это было излюбленное место отдыха, а также деловых и дружеских встреч горожан.
В задней части памятника установлена винтовая лестница, ведущая на крышу. Я насчитал девять куполов разных размеров. По словам А. Крокошевой, изначально их должно было быть 11 — ровно столько же, сколько помещений. Для лучшей сохранности во время реставрации все они были обложены кирпичной «рубашкой» с гидроизоляционным слоем.
Согласно архивным сведениям, в 1936 году в городе работали две публичные бани. Одна туалетного типа с пропускной способностью 200 человек в час, а другая — узбекского типа, которая обслуживала в два раза меньше посетителей. Последняя и являлась городской баней Кали Юнуса. Известно, что в 1942 году она не работала в связи с ремонтными работами. Но позже опять стала обслуживать местное население, в том числе военнослужащих, школьников, трудовые коллективы.
Спустя семь лет баня стала приходить в негодность в связи с частичным разрушением. Из письма председателя гор¬исполкома стало известно, что заведение находилось в плачевном состоянии. В циркуляре сообщалось: если не будет произведен срочный ремонт, то объект придется закрыть. Видимо, деньги так и не были выделены, и заведение прекратило свою деятельность. Помещения стали использоваться под склады, где хранили химические вещества. К сожалению, это привело к еще большему разрушению здания.
В 1980 году баня была взята под охрану государства и включена в Список памятников истории и культуры Казахской ССР республиканского значения. К тому моменту часть здания уже обвалилась, для восстановления требовался серьезный ремонт.
В 1982-1986 годах баня была впервые отреставрирована. Строительными работами занималась Джамбулская реставрационная мастерская. Примечательно, что львиная доля строительных материалов осталась оригинальной, лишь малая часть тщательно подобранных по составу кирпичей была заменена. Последняя реставрация исторического объекта была проведена в 2015-2016 годах специалистами РГП «Казреставрация».
— Изначально стены не были оштукатурены. Но во время первой реставрации мастера нанесли слой штукатурки, появилась цветная настенная роспись. Позже специалисты приняли решение вернуть стенам исконный вид, и в ходе последней реставрации строители обнажили оригинальную кладку, — отмечает Анна Крокошева, проводя рукой по кирпичам арки.
Издревле на Востоке считалось благородным делом строить общественные учреждения, мечети и бани. И Кали Юнус был в числе тех, кто посвятил свою жизнь возведению таких объектов.
Сегодня его баня входит в число 30 памятников истории и культуры республиканского значения Жамбылской области и имеет историческую ценность как памятник хозяйственно-бытовой архитектуры прошлого столетия.
— Баня со схожим принципом работы обнаружена и в Туркестане. Когда я осматривала ее, поняла, что конструкция очень похожа на нашу. Только та несколько компактнее. Да и количество комнат в ней меньше, — сравнила два памятника Анна Крокошева.
Уникальность бани Кали Юнуса заключается в том, что она построена в довольно позднюю эпоху, но по старым технологиям. К тому же среди своих сохранившихся аналогов, имеющих средневековую конструкцию, баня Кали Юнуса считается крупнейшей во всем Казахстане.
Восточные собратья В книге «Памятники истории и культуры республиканского значения по Жамбылской области» Анна Крокошева указала, что при застройке города Аулие-Аты в конце XIX — начале XX веков народные мастера продолжали возводить сооружения, применяя известные им техники, приемы и формы. К их числу относились и бани, которые также называли хаммам (хамам) от арабского слова «хамма» — гореть, нагреваться.
Бани возводились с использованием принципов архитектурной композиции с купольными перекрытиями, сложной системой арок, коробковых сводов, водопроводами и подпольной отопительной системой. Как правило, купальни размещали вблизи рынков и мечетей. Реже хаммамы можно было встретить внутри жилых кварталов. Число и красота бань свидетельствовали об уровне развития города. Ведь они были не только санитарно-гигиеническими центрами, но и местами отдыха, оздоровления, культуры и деловых встреч, а также показа мастерства в настольных играх и проведения различных праздников.
Здесь собирались политики, торговцы, военные и представители других сословий для решения различного рода вопросов. В этом плане они были схожи с древнегреческими и древнеримскими термами, а также турецкими банями.
Популярность этих заведений среди городского населения Востока была очень велика. О них говорили: «Бани так же необходимы мусульманину, как и мечети…» Нередко писали о купальнях в древних городах Средней Азии и многие путешественники, ученые, представители интеллигенции.
К примеру, знаменитый философ и врач Ибн Сина, более известный на Западе как Авиценна, писал, что «… в хорошей бане должны быть умеренная температура, яркий свет, просторный предбанник, а в нем — картины хорошей работы и явной красоты». А один средневековый каллиграф поместил на стене бани Мешхеда надпись: «Пространство хаммам подобно раю, хотя строили ее из глины и кирпича». Их слова доказывают, что люди того времени высоко ценили уют и богатое убранство подобных заведений.
Массовое появление общественных парных в Средней Азии датируется VIII веком во время правления арабов. В этот период устанавливаются прочные связи с Западом, и в тюркские земли начинают постепенно проникать эллинские устои. Материалы, полученные археологом и востоковедом Александром Бернштамом в ходе раскопок древнего Тараза, свидетельствуют о том, что в домонгольский период для Средне-Азиатского региона в целом характерны античные традиции.
Уже в середине следующего столетия хаммамы появляются практически во всех городах Средней Азии. Позже их стали строить по образцу арабских аналогов, но с заимствованием элементов западных стран. Снаружи банная постройка всегда имела характерный вид, выделяясь группой куполов, среди которых высился большой купол центрального зала.
Исследования показали, что при строительстве хаммамов, как правило, использовали подводящие водопроводы и подпольный обогрев, а также купольно-арочную конструкцию, что также роднило их с римскими, греческими и турецкими банями. Эти технологии на протяжении долгого времени успешно распространялись на территориях вдоль Великого Шелкового пути.
Как отмечал в своей книге «Древние города Казахстана» известный казахстанский археолог Карл Байпаков, при возведении бань «на территории Золотой Орды — государства, общественная и городская жизнь которого складывалась под влиянием завоеванных народов не только Востока, но и Запада, присутствуют обе… строительные традиции».
Из Свода памятников Жамбылской области известно, что в аулиеатинскую эпоху в городе действовали четыре общественных места для мытья, построенные примерно в один и тот же период, — бани Барат-хана, Каримбая, Расулхана и Кали Юнуса. К сожалению, лишь последняя выдержала испытание временем и дошла до наших дней.
Привет из прошлого При раскопках на территории средневекового Тараза археологами обнаружены две бани, которые функционировали в период правления династии Караханидов. — Первую нашел ученый Александр Бернштам в 1938 году. К сожалению, в 1940-х годах ее вновь закопали, — рассказала Анна Крокошева.
Вторую баню в 1974 году на территории мясного корпуса на бывшем Зеленом базаре обнаружил археолог Кузембай Байбосынов. Долгое время на этом месте стояла соответствующая информационная табличка. После раскопок объект стал доступен к посещению.
— Они обе имели общие черты с баней Кали Юнуса. То есть это еще раз подтверждает, что строительные традиции были переняты у средневековых мастеров, — рассказала Анна Крокошева.
Обнаруженная средневековая баня по возрасту намного старее. Ученые относят ее к XI веку. Установить точную дату постройки и существования памятника помогла найденная возле одной из ванн стопка серебряных монет (диргемов), которые, по всей видимости, забыл какой-то рассеянный местный житель той эпохи, тем самым оказав исследователям неоценимую помощь.
В плане структура представляет собой прямоугольник размером 13,6 на 12,4 метра. В свое время Карл Байпаков отмечал: «Хорошо известно, какой популярностью пользовались бани на Востоке, поэтому внимание строителей к их оформлению не должно удивлять. И тем не менее пышная отделка таразской бани поражает, хотя до нас дошли лишь жалкие остатки фундаментов, стен, полок для сидения, ванн, ниш». Его слова свидетельствуют о том, что эти традиции имели более глубокие корни.
Пол обнаруженной бани был вымощен плитками из обожженного кирпича. Вход в нее располагался в северной стене. Он вел в небольшую комнату с полками для сидения. Стены были богато украшены фресковой росписью, которая наносилась на поверхность штукатурки.
Орнамент настенной росписи имел геометрические мотивы и состоял из восьмиугольных желтых звезд, окантованных черной линией и связанных между собой красными крестами. Другими элементами росписи являются восьмигранники из комбинаций четырехугольников серого цвета, окаймленных красными и желтыми шестигранниками.
В многочисленных фрагментах штукатурки, упавшей с потолка, обнаружены росписи и краски несколько иного характера. Здесь можно наблюдать растительные сюжеты в виде резных терракотовых цветов, видимо, тюльпанов, опущенных лепестками книзу.
Вода в баню подавалась по керамическому водопроводу. Комнаты отапливались нагретым воздухом, циркулировавшим в каналах, проложенных под полом и полками. Все помещения были перекрыты куполами, что опять же сильно напоминает характерные особенности бани Кали Юнуса.
Михаил ТЁ
По сообщению сайта Магнолия