Стоковые изображения от Depositphotos
— Ваша «Медея» — это миф-перевертыш, потому что в оригинальной истории Медея сама была первопричиной зла, а у вас она, напротив, пытается противостоять страшному року. Сценарий фильма написал Василий Сигарев. Как вам работалось с текстом Сигарева и его видением истории?
— Это очень классный вопрос. Наш фильм — это такой чисто жанровый хоррор. И я, кстати, сейчас размышляю как раз над тем, зачем люди вообще смотрят хорроры. Я сам их с удовольствие смотрю как зритель, а если слышу, что людей напугала моя история, вызвала какую-то очень острую эмоциональную реакцию, — для меня это лучший результат.
Что же касается конкретно текста Василия Сигарева, я считаю, что это один из лучших его сценариев, в котором уже нет какого-то экстремально шокового контента, который свойственен, например, Гаспару Ноэ или раннему Даррену Аронофски. Мне кажется, время подобных историй прошло. Наш текст и его фактура ближе к стилю Стивена Кинга, и сам Вася для меня — русский Стивен Кинг. Его сценарий «Медеи» — это уже не узко авторское кино, а история, рассчитанная на массовую аудиторию, и в меня его текст тоже сразу попал. Когда я его читал в первый раз, мне было по-настоящему жутко. Хотя странно бояться текста на бумаге — еще и от человека, которого ты лично хорошо знаешь.
Конечно, «Медея» — не буквальный пересказ мифа, а все же наша трактовка. Сигарев взял за основу движок истории, но рассказал ее на новый лад в жанре интеллектуального хоррора.
Кадр из фильма «Медея» (2023)
— Есть теория, что хоррор — как жанр — помогает пережить человеку личную или комплексную травму, потому что через переживаемый ужас и нарастающий саспенс, который заканчивается катарсисом, зритель дает выход внутреннему напряжению. Учитывая, что «Медея» — тоже хоррор, вам бы хотелось, чтобы ощущение переживаемого ужаса у зрителей имело исцеляющий эффект? Или это просто атмосферный опыт — как, например, при просмотре картин Дэвида Линча?
— Наверное, второе, потому что сам жанр велит тебе выстраивать контакт со зрителем через атмосферу внутри истории. И эта атмосфера неведанного, непредсказуемость — это очень важные составляющие. Присутствие чего-то необъяснимого, что может прокрасться в твой дом, и ты уже не будешь находиться в привычной для тебя безопасности — вот этого мы добивались, и мне кажется, что у нас получилось.
— Изначальный более трагический финал фильма был переписан. Вам самому какой финал ближе: более страшный или тот, который попал в итоговую версию?
— На самом деле, любой сценарий долго пишется и переписывается, иногда буквально за минуты до старта съемок. Поэтому это очень распространенная история. Что же касается конкретно смены финала у нас — когда мне Василий показал изначальную версию, там было все еще страшнее и жестче. Мы решили это изменить, чтобы просто пощадить зрителя.
— В фильме важную роль играют дети. Насколько быстро вам удалось найти к ним подход — и появились ли у вас после этого опыта какие-то профессиональные секреты по работе с такими юными актерами?
— У меня вообще в работе с актерами всегда один подход — ты должен отдать им всего себя, всю свою любовь, все свое внимание. Особенно в работе с такими маленькими артистами, которые в силу возраста еще не очень понимают, как устроено кинопроизводство, быстрее устают.
Но с этими мальчиками-близнецами Никитой и Кириллом нам невероятно повезло (улыбается). Кажется, что они были созданы для этого жанра. У них еще такие лица готические, маленькие Максы фон Сюдовы.
Кадр из фильма «Медея» (2023)
— Под выложенным на YouTube видеоэссе о вас вы подписаны как «самый непредсказуемый режиссер своего поколения». Насколько согласны с этим определением — и откуда у вас возникла такая репутация?
— Наверное, те, кто так меня подписал, воспринимают меня через мои проекты, особенно самые первые. Я всегда старался смешивать самые разные жанры, искать новую форму. Мне, кстати, вчера знакомая прислала сценарий к фильму «Все везде и сразу» с формулировкой, что наконец-то вот такие психоделические истории стали востребованы.
— Да, «Оскарами» в главных категориях киноакадемики подают сигнал, что на такие истории есть большой запрос. Как вам, кстати, фильм?
— А я счастливчик, я его еще не видел и только собираюсь посмотреть. Но знаю этих режиссеров (Дэн Кван и Дэниел Шайнерт — «Газета.Ru») по их фильму «Человек — швейцарский нож». Когда смотришь такое кино впервые, понимаешь, насколько оно смелое и самобытное, и мне этот подход очень близок. Тогда казалось, что это может быть интересно разве что на международных кинофестивалях, а теперь вот оказывается, это нужно всем.
— Ваш первый полный метр — фильм «Нирвана» — продюсировал Сергей Сельянов, с которым вас познакомил Алексей Балабанов. Какой главный урок вы вынесли из работы с Сельяновым — и как для себя определяете хорошего продюсера?
— Таких, как Сельянов, больше не делают (смеется). Это абсолютно уникальный, честный и гениальный продюсер. А еще он очень порядочный. Знаете, в современном мире пишешь человеку сообщение, а он отвечает через час или вообще на следующий день. Понятно, что занятость и так далее. Но Сергей Сельянов всегда отвечает тебе через секунду, хотя он тоже сверхзанятой человек, причем всегда. В этом тоже раскрывается его отношение к тем, с кем он работает.
Да, Сергей Михайлович помог мне сделать «Нирвану» так, как я хотел, но мне пришлось его убедить в этом, добиться его доверия. И по итогу у нас тогда возникла уникальная синергия. Уверен, что настоящий продюсер тоже должен обладать талантом. Поэтому я всегда говорю, что Алексей Федорченко мой крестный отец, который спродюсировал все мои короткометражные картины, а в полном метре это Сергей Сельянов. Два моих ангела (улыбается).
— В тему ваших короткометражных картин. У вас есть очень необычная работа — «Атлантика» из альманаха «Experiment5ive». Это история о человеке, одержимом желанием спасти других людей. А если точнее, — о радисте, который каждые шесть лет получает сигнал «SOS» с «Титаника». Все режиссеры альманаха были вольны выбрать любые сюжеты, почему вы выбрали именно этот?
— Как вы классно спросили! На «Атлантике» автором сценария была Ольга Симонова (супруга Игоря Волошина и исполнительница главной роли в «Медее» — «Газета.Ru»), ее идея. Там действительно была очень интересная концепция у этого бренда, который собрал пять независимых режиссеров, включая Звягинцева, Буслова, Попогребского, Велединского и меня, и условие было одно: снимай все, что хочешь, только в истории должен обязательно присутствовать черный конверт. У Ольги много интересных идей, но особенно ее интересовала тема «Титаника», она про него много читала. И вот она принесла эту идею, мы ее вместе прописали и сняли.
Мне вообще очень нравятся истории, в которых есть неожиданные твисты, такие повороты сюжета, которые выбивают зрителя из его привычного восприятия. Как, знаете, в «Сердце Ангела» Алана Паркера: герой ищет убийцу и понимает, что он сам убийца.
Кадр из фильма «Медея» (2023)
— Актеры, когда рассказывают о режиссерах, часто хвалят их за умение собирать воедино целые миры, потому что именно режиссер отвечает за то, как неживой текст обретет свое воплощение на экране. Если говорить об актерах, с которыми вам доводилось работать, а в их числе есть и международные звезды, чем вас — как режиссера — восхищают и удивляют артисты из ваших картин?
— Есть актеры, которые могут привнести в воплощаемый образ и саму историю намного больше, чем ты, автор, себе изначально представлял. При том что я всегда прихожу уже с готовым рисунком каждой роли, и в зависимости от темперамента актера, это может его как устроить, так и выбить из седла, потому что я очерчиваю четкие рамки, в которых работаю. Но при этом я ценю, если артист привносит свое прочтение, помогает шире и глубже раскрыть характер даже не просто его роли, но и проекта в целом.
Поэтому я так люблю репетиции — во время них у нас с артистами возникает совершенно особая энергия, которую вы вместе материализовали.
— Впереди у вас премьера «Повелителя ветра» — реальной истории о совершившем кругосветное путешествие на воздушном шаре Федоре Конюхове. Вам интересней работать с такими байопиками или с мифами вроде «Медеи»?
— Мне одинаково интересно работать с самыми разными историями, жанрами и героями. В конечно счете ты всегда изучаешь судьбу человека, в котором много его души. Это как бездонная скважина, которую ты исследуешь.
По сообщению сайта Газета.ru