Стоковые изображения от Depositphotos
Политолог
Есть злая ирония истории в том, что именно теперь умер последний политик, стоявший у истоков политики «разрядки» (détente) между США и СССР. Когда от этой разрядки не осталось и следа, а над миром нависла угроза Третьей мировой войны.
Хайнц Альфред Киссинджер — таково было его имя при рождении — появился на свет в еврейской семье в Баварии 27 мая 1923 года. Его семье повезло: им удалось в 1938 году вскочить в «последний вагон» бегущих в Америку из Третьего рейха евреев. 13 их родственников были потом уничтожены нацистами в концлагерях и газовых камерах. Под именем Генри Киссинджер натурализовался в 1943 году, воевал в американской армии в Европе, остался на два года в оккупационном корпусе. После демобилизации окончил Гарвард (как талантливый студент он был стипендиатом), получил докторскую степень и отработал там 17 лет.
Докторская диссертация Киссинджера называлась «Восстановленный мир: Меттерних, Каслри и проблемы мирного периода 1812–1822 годов». Изучение Венской системы международных отношений (так называемый «европейский концерт»), сложившейся после наполеоновских войн, сыграло важную роль в становлении мировоззрения Киссинджера. Именно тогда было впервые сформулировано понятие «великих держав», оформилась многосторонняя дипломатия, также Венскую систему считают первым примером системы коллективной безопасности в Европе, которая, хотя и не без проблем и сбоев, просуществовала фактически до начала Крымской войны.
Кстати, в 50-х молодой гарвардский профессор придерживался концепции, согласно которой ограниченная ядерная война могла быть эффективным средством внешней политики США. Уже много позже, покинув государственные должности, он согласится, что сдержать перерастание такой войны в глобальную будет практически невозможно.
Работая в Гарварде, Киссинджер начал консультировать правительственные ведомства. В том числе администрацию демократа Линдона Джонсона в первые годы Вьетнамской войны. Выигравший выборы в 1968 году республиканец Никсон сделал Киссинджера советником по национальной безопасности. На этом посту он придумал политику «вьетнамизации», что означало перенесение акцента на военные действия на южновьетнамских союзников США. Затем стал одним из архитекторов Парижских мирных соглашений в январе 1973-го. Америке хоть и с позором, но удалось выйти из военной авантюры.
Ведя переговоры с коммунистическим режимом Северного Вьетнама, Киссинджер уверял южновьетнамских союзников, что если северяне потом нарушат мирные соглашения, то американцы вернутся их поддержать. Он врал. В узком кругу коллег он признавался, что у сайгонского режима будет полтора-два года, чтобы противостоять северянам. Так и произошло: в апреле 1975 года Сайгон пал, а сотрудников американского посольства пришлось в экстренном порядке эвакуировать вертолетами.
За Парижский мир Киссинджер был удостоен Нобелевской премии мира — вместе с руководителем северо-вьетнамской делегации на переговорах, членом Политбюро ЦК Компартии Вьетнама Ле Дык Тхо (тот, правда, отказался ее получать).
С 1973 года по 1975-й Киссинджер совмещал сразу две должности — еще и госсекретаря (до января 1977-го, когда президентом стал Джимми Картер), получив беспрецедентные за послевоенное время полномочия во внешней политике. Во время арабо-израильской войны 1973 года он выступил с так называемой «челночной дипломатией», курсируя около месяца между разными мировыми (в основном ближневосточными, а также Москвой) столицами, пытаясь добиться мира. В какой-то мере это удалось: ни с Египтом, ни с Сирией Израиль больше не воевал. Советский Союз тогда, по некоторым данным, был готов привести армию в полную боеготовность, это был момент близкий по уровню к Карибскому кризису.
Одним из выдающихся внешнеполитических достижений Киссинджера стало установление дипотношений между США и КНР. Это было направлено в первую очередь против СССР и на недопущение примирения Пекина и Москвы (отношения которых были прескверными).
Киссинджер отправился в 1971 году с секретной миссией в Пекин для встречи с тогдашним премьером Чжоу Эньлаем. Результатом переговоров стал исторический визит Никсона в КНР и его саммит с председателем Мао Цзэдуном. Под конец жизни Киссинджер уже считал как раз Китай главным противником Америки, полагая, что перегибать палку в отношениях с Россией не стоит. В одном из последних интервью он говорил: «Мы находимся на пути к конфронтации великих держав» — США и Китая. Он сравнивал сложившуюся ситуацию с началом ХХ века: «Сейчас, как перед Первой мировой войной, когда ни у одной из сторон нет большого запаса политических уступок и любое нарушение равновесия может привести к катастрофическим последствиям».
При этом он никогда не верил (памятуя, видимо, свою роль в этом) в дружеские отношения России и Китая: «Я никогда не встречал российского лидера, который сказал бы что-нибудь хорошее о Китае. И я никогда не встречал китайского лидера, который сказал бы что-нибудь хорошее о России», — успел он высказаться на прощание.
В начале 70-х, прорабатывая вариант улучшение отношений одновременно с Советским Союзом и Китаем (разрыв в визитах Никсона туда и туда был всего три месяца), Киссинджер сформулировал политику «стратегического треугольника», смысл которой состоял в том, что соперничество двух коммунистических держав за хорошее отношение каждой из них с Америкой могло бы стать основой глобального мира. Да, он был циничен в своей Realpolitik. Сей термин впервые появился во время правления Бисмарка в Германии. Суть такого курса состоит в отказе от любой идеологии — в том числе привычного Америке мессианства — в качестве основы внешнеполитического курса, который должен исходить из сугубо прагматических соображений, но никак не идейных или тем более моральных. Киссинджера считают самым ярким адептом такой политики после Второй мировой войны.
Он стоял и у истоков политики «разрядки» между СССР и США. Благодаря его усилиям состоялся первый в истории (приезд Рузвельта на конференцию в Ялту в феврале 1945 года все же не в счет) визит президента США в СССР в мае 1972 года. Когда еще вполне бодрый генсек Леонид Брежнев на бешеной скорости лично катал Киссинджера на подаренном Никсоном ранее ему автомобиле «Cadillac Fleetwood». Во время той же встрече в Москве Никсон также подарил Брежневу (по намеку посла СССР в США, в дополнение к его уже тогда богатой коллекции дорогих авто) еще и Cadillac Eldorado. А во время уже ответного визита Брежнева в Кэмп-Дэвид в 1973 году при содействии Белого дома и Госдепа он за счет американских бизнесменов (их попросили скинуться на общую сумму около $10 тысяч) обзавелся еще и Lincoln Continental.
Впрочем, результатом разрядки стало не только пополнение автопарка генсека, но и заключение важнейших соглашений в области контроля за вооружениями. Высшей точкой стали Хельсинкские соглашения 1975 года, в том числе провозгласившие принцип нерушимости послевоенных границ в Европе.
Неверно идеализировать Киссинджера, адепта Realpolitik, представляя его исключительно миротворцем. В либеральной печати его не раз называли военным преступником.
В частности, ему приписывают ведущую роль в организации операции США по свержению президента-социалиста Сальвадора Альенде в Чили в 1973-м. Именно Киссинджер был одним из вдохновителей ковровых бомбардировок Камбоджи в 1969-70 гг., хотя страна придерживалась нейтралитета и ни в какие войны в Индокитае не вступала. Когда в начале 70-х разразилась гражданская война в Восточном Пакистане (ныне Бангладеш), Киссинджер поддержал политику геноцида Исламабада в отношении местного населения. И санкционировал тайные поставки оружия Пакистану. Тогда это закончилось трагедией для более чем 300 тысяч мирных жителей в Восточном Пакистане, еще 10 миллионов беженцев отправились в Индию.
В 1975 году госсекретарь Киссинджер посоветовал президенту Форду тайно поддержать вторжение Индонезии в бывшую португальскую колонию Восточный Тимор. Предлог был ровно тот же, который привел к вовлечению Америки во Вьетнамскую войну — боязнь распространения прокоммунистических настроений. Киссинджера также называли разжигателем гражданской войны в Анголе в 70-х.
После ухода Никсона из-за «уотергейтского скандала» влияние Киссинджера стало ослабевать. При демократе Картере и после него он уже не занимал государственных постов. А республиканский президент Рональд Рейган так и вовсе дистанцировался от него, считая слишком гибким для своей правоконсервативной и отчасти «мессианской» политики.
Уйдя с госслужбы, Киссинджер основал консалтинговую фирму в Нью-Йорке, продолжая работать с представителями политической элиты, консультируя в том числе почти всех президентов США после Рейгана. Он входил в советы директоров крупнейших корпораций.
Наблюдая нарастающее противостояние России и Запада накануне конфликта на Украине, Киссинджер предупреждал, что не стоит недооценивать Владимира Путина, демонизировать его и сравнивать чуть ли не с Гитлером — нужно не Mein Kampf читать для понимания действий российского лидера, а Достоевского, советовал он. По мнению Киссинджера, Путин исходил в своей политике из того, что Россию обманывают западные партнеры, а Америка пытается добиться за счет этого преимущества.
Касательно конфликта на Украине Киссинджер успел высказать противоречивые суждения. В первые месяцы он считал, что нужно надавить на Киев, чтобы возобновить прерванные в Стамбуле переговоры с Россией. Высказывался за уступки с обеих сторон, предлагая вынести вопрос о принадлежности самопровозглашенных (на тот момент) республик на новые референдумы. А вопрос о Крыме вообще заморозить. За это он был внесен Украиной в базу сайта «Миротворец» — список врагов государства.
Позже он поддержал идею вступления Украины в НАТО. По мнению Киссинджера, Украина после окончания военных действий обязательно должна была бы остаться под защитой Европы, но не должна быть предоставлена самой себе. «Если бы я поговорил с Путиным, я бы сказал ему, что ему тоже безопаснее, когда Украина в НАТО».
Он считал, что конфликт может закончиться без полного удовлетворения какой-либо из сторон, но при этом у Украины уже будет современное западное вооружение и солидный боевой опыт. И лучше такое государство держать в НАТО, «где Украина не сможет принимать собственные решения» и не развяжет новую войну.
Возможно, если бы политик уровня Киссинджера, придерживающийся принципов циничного прагматизма, взялся бы со стороны за урегулирование конфликта на Украине, как он это делал во время Вьетнамской войны или Войны Судного дня 1973 года, то стороны могли бы продвинуться на пути к урегулированию. Хотя далеко не факт, что даже такому мастеру «челночный дипломатии» удалось бы в этом преуспеть. Чудес не бывает, слишком туго завязан этот узел. Да и нет уже сейчас на мировой арене дипломатов уровня Генри Киссинджера. Возможно, время столь крупных личностей просто ушло.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
По сообщению сайта Газета.ru